Серьезная ошибка перестройки, или Недолговечное могущество «Нины Паловны»

Текст: Георгий Янс

Сорок лет назад 7 мая было принято постановление Совета Министров СССР «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения», а 16 мая 1985 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР с аналогичным названием. Антиалкогольная кампания Горбачева началась.

Безусловно, что-то надо было делать. 70-80-е годы прошлого века были фактически временем повального пьянства в СССР. Набор мер был стандартным, ничего нового. Сокращение количества магазинов и времени продажи алкоголя. Одновременно цены на водку были повышены в два-три раза. 

Вполне ожидаемо через несколько лет кампания потерпела фиаско. Бюджет государства понес колоссальные потери, а перестройка захлебнулась в антиалкогольном угаре.

Антиалкогольную кампанию 80-х называют самой серьёзной ошибкой перестройки. Ошибочность этой идеи признал даже её инициатор Егор Лигачёв (одно из первых лиц в СССР). «Я был самым активным организатором и проводником той антиалкогольной кампании… Мы хотели быстро избавить народ от пьянства. Но мы заблуждались! Чтобы справиться с пьянством, нужны долгие годы активной, умной антиалкогольной политики».

Я был не только свидетелем, но и участником тех событий. Стояние по 5-6 часов в очереди – это ли не участие. Торговля водкой производилась строго с 14:00 до 19:00.

Так сложилось, что у меня через столько лет сохранились дневниковые записи тех лет. Поэтому текст ниже не воспоминания, а свидетельства и впечатления очевидца, сведенные в один текст.

«К магазину пришел за два часа открытия. Впереди меня как минимум 50-60 человек. Встав в очередь, активно включился в обсуждение, сколько водки завезут сегодня и хватит ли ее на всех. Как всегда, нашелся знаток из местных алкашей, который имел информацию о точном количестве водки.

– Водки будет всего пятнадцать ящиков.
Алкаш окинул очередь мутным взором.

– На всех точно не хватит.

– А это проверенная информация? – спросил кто-то интеллигентно из очереди.

– Точно говорю, товарищи. Информация вернейшая. Мне Наташка сообщила. А она — соседка Нины Паловны. А ей Нина Паловна сказала, когда на работу шла.

В качестве доказательства он вытолкал Наташку из очереди.

– Подтверди.

Наташка и рада была бы подтвердить, но ее кирпичного цвета лицо выражало такое неизбывное страдание, что такой же бедолага сочувственно крикнул:

– Да оставьте бабу в покое. Вон как ее ломает.

– А кто такая Нина Паловна? – спросил еще кто-то.

Очередь прошелестела возмущением и негодованием. Спрашивал, очевидно, «чужак».

– Ты что, чудила, с Луны свалился? Вот ща она тебе водки не отпустит, сразу узнаешь, кто такая.

Нина Паловна, продавщица из винного, была вершителем судеб всех стоящих в очереди. Захочет – помилует, захочет – пошлет куда подальше. Продавщица относилась к сонму небожителей. Знакомство с ней автоматически исключало тебя из разряда людей обыкновенных. Я даже на мгновение представил, как иду мимо всей очереди и на входе в магазин по-барски заявляю: «Я к Нине Паловне».

– Водка сегодня закончится на пятьдесят третьем.

Какой-то «математик» сеял в очереди панику. Ему, конечно, не поверили, но страждущие в середине очереди на всякий случай посчитали. Никому не хотелось оказаться пятьдесят четвертым.

Оставшееся время до открытия мы дружно ругали Горбачева и делились секретами изготовления горячительных напитков. Какие только рецепты не предлагались! Остап Бендер со своим рецептом самогона из табуретки просто отдыхает. Оказывается, нет прекраснее напитка, чем туалетная вода, которая дешевле водки, и запах изо рта приятный. Не зазорно и даму угостить. Один мужчина благообразного вида заметил, что хороший одеколон от ихнего джина ничем не отличается. Одеколон даже дешевле получается.

В разговорах о Горбачеве и о водке время прошло незаметно. Минут за десять до открытия в очереди почувствовалось внутреннее напряжение. Она выгнулась, как охотничья собака, готовая в любую минуту броситься за добычей. В самом начале очереди уже началась легкая потасовка в борьбе за место под солнцем.

За несколько минут до открытия к магазину прибыл наряд милиции. В конце очереди пронесся вздох облегчения – «Порядок сегодня будет». Наконец двери магазина открылись. Милиционеры с помощью нескольких ударов дубинками организовали вход в магазин. Теперь очередь разделилась на две неравные части: на тех, кто там уже получает в руки вожделенную бутылку, и тех, кто только может наблюдать, как первые счастливчики выходят из магазина.

Я никогда и нигде больше не видел таких счастливых лиц людей, как тех, выходящих из магазина с бутылкой в руках. Я никогда и нигде больше не слышал, как безутешно могут плакать мужчины над разбитой бутылкой. Скорбящие над бутылкой были похожи на большевиков у гроба своего очередного вождя.

Периодически очередь охватывала паника, когда кто-нибудь из счастливчиков многозначительно произносил: «Очень мало водки осталось». Наконец за час до закрытия из магазина вышел грузчик, встал так, чтобы его видела вся очередь, сделал паузу, соответствующую значимости момента, и торжественно, как диктор телевидения на похоронах, объявил: «Конец, товарищи. Водка закончилась. Остался только «Салют». Очередь на секунду замерла в оцепенении, потрясенная новостью. Кто-то начал истерично рыдать, кто-то перешел в диссиденты, называя власть «продажной».

Под покровом классики

«Пить просто водку, даже из горлышка, – в этом нет ничего, кроме томления духа и суеты. Смешать водку с одеколоном – в этом есть известный каприз, но нет никакого пафоса. А вот выпить стакан «Ханаанского бальзама» – в этом есть и каприз, и идея, и пафос, и сверх того еще метафизический намек».

Венедикт Ерофеев «Москва-Петушки»

Фото: https://dzen.ru/a/ZWWT1PuQHkGMyBH5