Реставрация как машина времени

Успенский собор на Городке – старейший храм нашего округа, построен на рубеже 14 и 15 веков. Первый из четырех сохранившихся белокаменных московских храмов этой эпохи. Его заказчик – звенигородский князь Юрий Дмитриевич, младший брат московского князя Василия I. Юрий и сам имел определенные права на династический престол и даже был дважды на московском княжении. То, что храм дошел до наших времен при почти неискаженном облике, – редчайший случай. А совсем недавно реставраторы привели его внешний вид очень близко к тому, каким его видели наши далекие предки на протяжении пятисот лет. Комплексная реставрация, начавшаяся в 2009 году, в основном завершена. В ее ходе были восстановлены двенадцать фасадных закомар и четыре угловых, причем использовались сохранившиеся под поздней кровлей фрагменты. Кроме того, оконные проемы снова сделаны узкими, отремонтирован резной фриз, капители полуколонн и другие украшения.

Текст Александр ЛЫЧАГИН, фото Дмитрий СЕДОВ

Сегодня «НЕДЕЛЕ» рассказывают о рукотворном чуде реставрационного труда писатель, историк, заместитель директора Звенигородского музея по научной работе Дмитрий Александрович Седов и архимандрит Иероним (в миру Борис Ильич Карпов).

Исторический облик храма спасла бедность Звенигорода

С 17 по 20 век город был очень небогатым, едва ли не последним в экономическом отношении среди всех исторических подмосковных городов, отмечает Дмитрий Седов.

Период относительного расцвета миновал еще в древности, в 14-15 веках. А в начале 17 века Звенигород пережил сильнейшие потрясения, связанные с польско-литовской интервенцией, повлекшей обеднение города. Войны и болезни истощили наш край, население сократилось, экономика просела, но последствием стало то, что у горожан не было возможности вести перестройки. К 18 веку у храма не было даже своего прихода, здесь жили только соборные священнослужители. Не было и богатых благотворителей, и именно это спасло храм от искажения. А ведь перестройки разрушили многие другие храмы этого времени.

Сыграло роль и попечение московских митрополитов, которые благословляли сбор средств на ремонт. В 30-х годах 19 века богослужения перестали проводиться – сыпались камни со сводов, и митрополит Филарет распорядился о ремонте. Были произведены работы по сцеплению собора металлическими тягами, они до сих пор работают в конструкции, сдерживая собор от разрушения. Никольский собор в Можайске, к примеру, рухнул по сходной причине.

В советские годы реставраций не было, и это очень хорошо, полагает Дмитрий Седов – сегодня у специалистов есть серьезные претензии к методикам реставраций той эпохи. Главным образом – по поводу искажений, домыслов в попытках восполнить утраченное. Да и дореволюционные «поновления» не отличались бережностью к древностям. В ходе ремонта в 18 веке первоначальные килевидные закомары и кокошники были стесаны и заменены четырехскатной деревянной кровлей поверх сводов, некоторые окна расширены, старинные фрески по большей части сбиты. Изменился внешний вид собора – крыша «приземлила» по изначальному плану легкое и воздушное строение.

Бесценный «мусор»

К счастью, то ли по лености рабочих, занимавшихся тогда ремонтом, то ли по недостатку средств обломки закомар остались под кровлей и были обнаружены. Камни были отсортированы, научно описаны, расколотые – склеены. И в результате реставраторам удалось выложить в камне исторически достоверную реконструкцию, позволившую сейчас, в 21 веке, вернуть храму изначальный вид.

Это было непросто. Памятников из белого камня в стране очень мало, поэтому и реставраторов, умеющих работать с таким материалом, тоже наперечет. К счастью, их удалось собрать. В ходе работ были найдены новые фрагменты фресок, на хорах собора оказались залежи битой фресковой штукатурки. Этот бесценный «мусор» и ранее обнаруживался рядом с храмом, в 1986, 2010, 2015 годах. Находки также планируется тщательно разобрать и восстановить. Работа предстоит сродни той, которую проводили в Великом Новгороде, где многие храмы во время Великой Отечественной войны были разрушены.

Успенский собор на Городке, помимо прочего, знаменит и тем, что авторство уцелевших фресок, которые в 19 веке при ремонте не стали сбивать со стен, а закрыли иконостасом, приписывается Андрею Рублеву. Увы, до наших времен дошли считанные фрагменты его работ. Собор на Городке имеет наибольшую площадь сохранившихся участков, а обнаружение сбитой штукатурки способно дать много новых открытий, но это потребует большого времени и создания специальной команды реставраторов. Впрочем, дело того стоит: находки способны многое открыть не только о храме, но и в целом о древнерусском искусстве, которое и поныне остается неизвестным и малоисследованным.

Что ещё в планах

Применяемые для реставрационных работ материалы – особенные, они рассчитаны на работу с белым камнем, здесь все специальное, от краски до укрепляющих растворов в толще стен. Утраченные фрагменты кладки восстанавливаются старым кирпичом, что помогает отличить изначальное от современного воссоздания. Такая реконструкция кирпичом была сделана только на диагональных закомарах и боковых фасадных стенках. Наши потомки будут видеть наглядно, что это вынужденная докомпоновка, не претендующая на историчность. Гипотеза, вариант научной реставрации.

В декабре прошлого года началась реставрация звонницы. Сооружение позднее, 1820 года, но интересно тем, что сохранило в себе очень много первоначальных деревянных конструкций, что уникально для такого памятника – они живут в теле звонницы вот уже 200 лет. Принято решение сохранить их, восполнив сгнившие части из нового материала. Работы завершатся осенью. В теплый сезон реставраторы приступят к работам с цоколем храма – на нем очень много утраченных рельефов, их будут восстанавливать отливкой из докомпоновочных масс. Планируются также серьезные раскопки, отвод воды от собора.

Проблема авторства: Рублёв ли?

Достоверных исторических данных нет, собор почти не представлен в древних письменных источниках. Первое предположение о том, что это Рублев, сделал искусствовед Игорь Грабарь. Но достоверна ли эта гипотеза – нынешние исследователи говорят с осторожностью. Грабарь нащупал сходства – технологическое, временнОе. Его предположение разошлось как истина, но сомнения возникли, и в их пользу можно трактовать последние данные, полученные современными методами съемки, в том числе и по иконописи. Подкладочные слои Звенигородского чина и Троицы отличаются, причем Чин написан быстро и точно, в то время как Троица автором поправлялась. Получается, что мастер, расписывавший Успенский собор на Городке, превосходил даже Рублева. И удивительного в этом нет – это лучшая эпоха живописи Древней Руси, эпоха Феофана Грека, мастеров его круга. Возможно, таким художником мог быть Симеон Черный, о котором почти ничего неизвестно.

– Мы гордимся Звенигородом и благодарны Грабарю за то, что он дал такое яркое меткое название – Звенигородский чин, оно стало известным всему миру, для всех представителей мира религии и искусства. Копии изображений можно увидеть и в Иерусалиме, и в Риме, и других городах, где изучают лучшие образцы иконописи, полагают Чин одним из лучших в истории человечества изображений Богочеловека, – рассказывает Дмитрий Седов.

Экскурсия от пастыря

Архимандрит Иероним – священник, которого хочется назвать «батюшка», именно так, старым русским словом, ныне оставшимся в употреблении скорее церковном, чем мирском. Отеческое, доброе, спокойное, мудрое ощущается в его разговоре. Задачи его пастырские, но в Успенском соборе он служит с 1984 года, и может о своей святыне рассказать лучше любого экскурсовода.

– Перед войной храм был закрыт, открыли его заново в 1946 году. В Звенигороде не было ни одного действующего храма, все остальные были задействованы под различные хозяйственные нужды, а этот пустовал. Горячие головы предлагали его снести – были идеи построить стадион, а храм этому мешал. Но общественность смогла доказать – речи о сносе даже быть не может, поскольку это уникальный памятник времен Дмитрия Донского, ведь его сын, Юрий Дмитриевич, строил этот храм. И тогда храм передали в ведение музея. Здесь хранились экспонаты, был сторож. Музею надо сделать низкий поклон за то, что храм сберегался. Чудо, что сохранился иконостас 17-18 веков, что остались всемирного значения фрески. На волне возвращения церковных ценностей верующим храм был передан РПЦ, возобновились богослужения. Поток прихожан был большим, свечи горели как факелы. Понятно, что от этого чернели стены, в том числе и бесценные фрески на них. При этом реставрацией община заниматься не могла – это историческое достояние государства. Даже гвоздя вбить не имеете права – говорили нам.

А поток людей был большой, экскурсии, иностранцы. Кто любит старину, историю – притяжение всегда было к этому месту. И вот научный совет решил начать работы. Поставили леса, приехали рабочие, специалисты, промывали живопись. И вдруг – «кончились деньги, мы уходим». А мы продолжали служить. Потом деньги снова нашлись, 15 лет шла реставрация, раскрыли фрески, было решено восстановить храм в первоначальном виде. Живопись, сделанную на цементной основе, было решено удалить, хотя она была 19 века и довольно неплоха. Сбивание штукатурки наполняло храм пылью. Каждую субботу – уборка, потом служба, в понедельник снова ремонтные работы. Но никто из прихожан претензий не предъявлял. У нас прекрасный приход, костяк интеллигентный, воспитанный, приятный, выдержанный, который все понимал. Люди жертвовали на работы, чтобы они не останавливались. Реставраторы перешли на наружную часть. Сняли крышу, посмотрели – нашли осколки закомар. Архитектор их сложил, и получился подлинник закомар 14 века. Очень он обрадовался, по этому образцу и было сделано восстановление.

Закомары надо было покрыть медью, а это дорого. Леса для работы на высоте – в аренде, платить надо, время идет. Что делать? Покровительница храма – Матерь Божья. Я с молитвой к Богородице обратился. И вдруг приходит человек – я могу вам купить медь. И он ее купил. Но работ еще много – фундамент в плохом состоянии, колокольню надо поправить, 200 лет ей. Заново можно было, но решили сделать как есть.

Туристам здесь рады

На входе в храм строгое объявление: «Проведение экскурсий не благословляется». Неужели запрещено? Да нет, улыбается отец Иероним, на здоровье, это хорошо, что приехали, мы гостям очень рады. Смысл у объявления другой:

– Мы не имеем права запретить посмотреть. Просим только воздержаться от экскурсий во время богослужений, чтобы не мешать. А так – храм открыт с 10 до 17 часов, экскурсоводы и сами все понимают. И доброе дело – когда приезжающие люди хоть понемножку жертвуют на работы, а их еще много. Стоки воды сделали очень хорошо, работы проводились на высшем уровне. Архитектор постоянно следит, я очень доволен его работой. Большая благодарность всем, кто помогал. Народа много стало приезжать, особенно после того, как сняли леса. Ведь 200 лет люди не видели, как выглядел храм в том виде, в котором он был построен в 14 веке. Восхищение и изумление – такие эмоции. Ведь наши предки, не имея техники, инструментов, как сегодня, построили такой храм. Делали раскопки фундамента – около трех метров вниз, и он еще дальше вниз уходит. Лопатами копали, не было бульдозеров тогда. И сделали прочный фундамент, камни склеены особым составом.

Это интересно

• Реставраторы восстановили 12 фасадных и 4 угловых закомар, оконные проемы снова сделаны узкими, отремонтирован резной фриз, капители полуколонн и другие украшения.
• В ходе работ были найдены новые фрагменты фресок, на хорах собора оказались залежи битой фресковой штукатурки. Находки планируется тщательно разобрать и восстановить.
• Копии изображений Звенигородского чина можно увидеть в Иерусалиме, в Риме, других городах, где изучают лучшие образцы иконописи. Там полагают Чин одним из лучших в истории человечества изображений Богочеловека.